Оказалось, что положение областных муниципалитетов практически не зависит от усилий властей, а может быть исчерпывающе описано простейшей моделью, оперирующей лишь коэффициентом миграции и близостью к магистральным трассам. Карта области в этом случае может быть представлена как своеобразная мишень. По этой модели происходит ныне перераспределение регионального населения: из западных районов — в областной центр, из восточных — в Самарскую область, а юг выживает самостоятельно.
Напомним, что неделю назад мы проводили анализ миграционных потоков внутри области ( http://ulgrad.ru/?p=152485 ). Наша цель была простой — выяснить, как именно пустеет область. Потом нам захотелось визуализировать результаты, привязав их к географии для того, чтобы понять как из-за миграционного притока и оттока меняется структура расселения хотя бы в разрезе плотности активного населения. При этом под плотностью активного населения мы решили подразумевать не просто результат приведения динамики оттока или притока населения трудоспособного возраста к площади территории, а среднюю вероятность встретить в случайной точке местности человека трудоспособного возраста, которого мы условно и считаем представителем активного населения. Для этого мы условились считать распределение этих людей по территориям муниципальных районов условно равномерным. Подобное допущение потребовалось для того, чтобы выявить суть процессов вне привязки к конкретным муниципалитетам, то есть для нормирования по пространству, а не по показателям, заданным административным, а не географическим делением территории региона.
Лидерами по потерям активного населения остались Старокулаткинский, Майнский и Базарносызганский районы.
Исходя из этого допущения на основе данных по внутрирегиональной и межрегиональной миграции мы разработали интегральный показатель миграции, нормированный по показателю динамики убывания трудоспособного населения в каждом муниципалитете и его площади. Тут стоит отметить, что подобный подход является вынужденным ввиду отсутствия иных данных кроме данных по миграции по районам. Причем, как мы уже отмечали , эти данные отражают лишь «официальную» миграцию, то есть такое перемещение людей, которое сопровождается снятием и постановкой на регистрационный учет. Отсюда следует и еще одно неизбежное допущение — мы вынуждены считать, что эти данные, пусть и не показывают реальных объемов миграции, но коррелируют с ними. Отсутствие данных по «неофициальной» миграции (с сохранением прописки) вынуждает при таком допущении говорить лишь о динамике процессов, отказавшись от сколь-либо явной их количественной оценки.
Особых неожиданностей после расчета нормированного интегрального показателя не произошло — лидерами по потерям активного населения остались Старокулаткинский, Майнский и Базарносызганский районы. Но нам интересна география, а не рейтинги районов, поэтому мы оперировали полученными данными исключительно из позиций расположения конкретного района на карте, учитывая выясненные в прошлом материале основные направления миграции населения региона.
На реальную ценность места в географическом пространстве области для жизни весьма мало влияют усилия властей, зато крайне сильно факторы близости к центрам ресурсов и трассам.
Результат оказался предсказуемым, но намного более показательным, чем мы ожидали. Оказалось, что всю географию области в разрезе точек притяжения и миграционных потоков можно показать в виде очень простой модели — своеобразной «мишени» с двумя основными осями, которые ввиду особенностей транспортных потоков в регионе, совпадают с главными трассами «север-юг» (А151) и «запад-восток» (Р178). После классификации районов по интегральному коэффициенту миграции и нанесению их положения в полученную схему стало понятно, что мы имеем дело с достаточно четкой структурой, в которой в любой группе районов действует одно простое правило — интегральный коэффициент миграции повышается по мере удаления от базовых осей — трасс и магистралей. Исключение оказалось одним — город Новоульяновск, но это исключение не показательно по очевидным причинам его статуса города-спутника. Удивительным образом подобная классификация на пространстве географии совпала и с областными рейтингами развития муниципалитетов за те же годы, за которые анализировались данные. Хотя и тут есть исключение — Тереньгульский район. Но об этом ниже. Вывод из этого «совпадения» очевиден — на реальную ценность места в географическом пространстве области для жизни весьма мало влияют усилия властей, зато крайне сильно факторы близости к центрам ресурсов и трассам.
На основе интегрального критерия мы выделили следующие группы районов.
1. «Ядро-магнит» , состоящее из города Ульяновска, Ульяновского, Тереньгульского и Чердаклинского районов. Это реальный центр области, он же центр «мишени» – то пространство, которое притягивает активное население из других муниципалитетов региона.
2. «Устойчивый пояс» , состоящий из Сенгилеевского, Старомайнского и Цильнинского районов. В этих районах убыль активного населения не превышает естественной динамики, то есть эти районы не менее устойчивы в плане человекосбережения, чем область в среднем.
Тут стоит отметить, что эти результаты выглядят достаточно тривиально, фактически указывая на то, что принято называть субурбанизацией вокруг областного центра по принципу «чем ближе, тем лучше». Очевидна и условная «непрестижность» в этом процессе Цильнинского района. А вот дальнейшие результаты не столь прямолинейны.
3. «Пояс доноров» , состоящий из Сурского, Барышского, Вешкаймского, Инзенского, Карсунского, Кузоватовского, Майнского, Базарносызганского районов и города Новоульяновска. Все эти муниципалитеты являются основными внутриобластными поставщиками нового активного населения в «ядро» области. При этом расстояние до этого самого ядра оказывается гораздо менее важным, нежели близость конкретного участка географии к крупной трассе. Из Карсунского и Сурского районов, пронизанных сравнительно большими магистралями, активное население уезжает менее активно чем из Вешкаймского, Майнского и Базарносызганского районов, где с магистралями проблемы. Новоульяновск, несмотря на близость к «ядру», тоже оказывается в «поясе доноров».
4. «Самостоятельное ядро» представлено лишь одним районом — Новоспасским. Пространство, на котором расположен район, оказалось единственным удаленным от «ядра», где отсутствуют активные процессы миграции в региональное «ядро-магнит» или в ресурсные центры соседних областей. Более того, само это пространство оказывается центром притяжения для активного населения из окрестных пространств, своеобразным «локальным ядром», мало завязанным в плане «человеческого капитала» на Ульяновск и окрестности. Очевидная причина такого положения дел видна на карте — две федеральные магистрали, М5 и нефтепровод «Дружба», которые создают независимые от региона источники ресурсов для приложения сил активного населения.
В регионе существует устойчивое ядро в окрестностях Ульяновска, которое притягивает и забирает активное население в первую очередь с западной части области со средней скоростью 2% трудоспособного населения в год.
5. «Доноры ядра» , к которым относятся Николаевский, Павловский, Радищевский и Старокулаткинский районы. Эти районы — уже своеобразная «пограничная полоса», где активное население мигрирует в основном за пределы региона и в границы более удачных участков географии «самостоятельного ядра». Здесь уже не столь очевидно прослеживается тот миграционный вектор, который очевиден в «поясе доноров», то есть эти участки географии уже сейчас мало зависят от «ядра-магнита». Причина очевидна — к этим местам ближе оказываются другие «ядра притяжения» – Самарская и Саратовская области, хотя миграция в соседние регионы не настолько явно выражена, как в следующей группе. При этом в этой группе в полной мере также сохраняется действие закона «чем ближе к трассе, тем меньше миграция».
6. «Внешние доноры». В эту группу можно отнести два района из «доноров ядра» – Николаевский и Старокулаткинский, а также Димитровград с окрестностями в виде Мелекесского и Новомалыклинского районов, которые являются донорами для Димитровграда, который, в свою очередь, является явно выраженным «внешним донором», делясь активным населением в первую очередь не с Ульяновском, а, скорее всего (данных нет), с Самарской областью.
Полученная в результате картина весьма показательна и достаточно однозначна. В регионе существует устойчивое ядро в окрестностях Ульяновска, которое притягивает и забирает активное население в первую очередь с западной части области со средней скоростью 2% трудоспособного населения в год. На востоке области существует обособленный анклав в виде Димитровграда и окрестностей, который больше тяготеет к соседям, теряя население за счет миграции через границы области. Между Димитровградом и Ульяновском таким образом образуется растянутое «пустое пространство», что делает идею инновационного изменения географических карт путем приближения на них Димитровграда к Ульяновску на 60 километров не столь уж сомнительной.
Западная часть стремится к центру, оставляя население только вдоль трассы, восточная стремится в сторону Самары, а юг просто отделяется.
А вот на юге области своя жизнь, которая вообще-то, судя по движению населения, мало завязана на «ульяновское ядро», а гораздо больше не федеральные трассы и на регионы-соседи.
Если все эти выводы обобщить, то получается, что область активно расползается: западная часть стремится к центру, оставляя население только вдоль трассы, восточная стремится в сторону Самары, а юг просто отделяется. Промежутки можно было бы считать пустым белым листом если тенденцию, которую мы проследили на промежутке 2013-2016 г., пролонгировать в будущее. Но вряд ли подобные процессы можно считать сугубо линейными. Все может поменяться.
Гораздо важнее другой вывод, которые можно сделать из сравнения результатов нашего анализа с ежегодными рейтингами муниципалитетов, которые оценивают выполнение ими целевых показателей, ежегодно спускаемых по разнарядке регионами. Это сравнение можно провести, основываясь на простом соображении — большинство целевых индикаторов зависят от людей активного возраста на местах.
От географии зависит гораздо больше, чем от властей — что областных, что на местах.
И здесь получается практически полное соответствие с данными рейтингов за 2014-2015 года (за исключением Тереньгульского района, который подвержен активному второбытническому освоению в противовес ожидаемому развитию промышленности и с/х): чем выше интегральный показатель миграции, тем ниже и позиции муниципалитетов в рейтингах. А это явно говорит о том, что от географии зависит гораздо больше, чем от властей — что областных, что на местах. Выделяемые ресурсы (что в пересчете на душу населения, что в пересчете на инфраструктуру — мы делали такой расчет в прошлом году) практически не оказывают влияния на удержание населения на местах. А вот место в пространстве влияние оказывает, причем явное.